[А тёмный лорд при рассмотреньи оказался дамой...] [Everybody, be cool. You - be cool.]
Название главы: "О молитвах королев, их рыцарях и тварях в ночи"
Автор: [J].Hierophant.[/J] при активной поддержке Queen Rippey (спасибо за трёхэтажные пинки, комрад!)
Рейтинг: R
Жанр: мистика, фэнтези, экшн, гет
Саммари к новой главе: И мир им только снится. Мистресс Дэнна пытается разобраться в том, что происходит с сознанием Элисте Джефферсона, в частности, с его приступами берсеркера. В это время в Капитолии Роман всё ещё одержим новой встречей с миледи Вроны. Ему нужен реванш.
Дисклеймер: всё принадлежит нам... и мы этим активно пользуемся ^_^
*по заявкам*
Ранее в "сериале": Приступ Элисте в Чайной не проходит бесследно. читать дальшеЕго глаза чернеют, его жажда крови абсолютно неконтролируема.Он безумен...пока в его руках не оказывается Червонная Королева.
Так же сюжет нас знакомит со "Львом" и "Единорогом" - представителями двух знатных родов Белых и Чёрных Жриц и Королей. Романа с Дитой связывает давняя вражда и тяга друг к другу. Они проходят через излюбленную игру миледи Вроны на скором поезде "Вороная".
1. Безумие ШляпникаКогда белые одежды окропило красным, вдалеке прозвучал нечаянный возглас колокола на главной башне министерства. Они казались кирпичными куклами, наполненными ватой да требухой. Они тяжело оседали, изливаясь гнилью и приторно-сладкой влагой. На зеркально-чистом медицинском лезвии переливалась на солнце рубиновыми разводами кровь.
Дэнна резко вскинула свои руки, облаченные в тяжелый черный бархат, и властно обхватила со спины грудь Элисте. Черная пелена нехотя растворилась в покрасневших белках ясных голубых глаз.
Молодой человек рвано выдохнул, увидев дело рук своих.
Мистресс ясно почувствовала, как сердце Джефферсона учащенно забилось, и резко развернула юношу к себе. Во взгляде Элисте было искреннее непонимание и испуг.
- Я пропадаю...
- Нет, мистер Джефферсон, - Червонная прижала ладони к его щекам, - Вы здесь, со мной.
- Я не помню.... Я убил их... – молчаливый вопрос, мольба об ответе застыли в его глазах.
Алые губы Мистресс растянулись в успокаивающей улыбке. Ее мягкая ладонь коснулась темных волос Джефферсона, проведя по ним пальцами.
- Ты спас меня, Элисте, - голос Дэнны приятно обволакивал. Молодой человек хотел было обернуться и еще раз взглянуть на трупы позади него, но женщина не позволила. - Пойдем. Просто пойдем.
Тонкие, четко очерченные губы растянулись в широкой чеширской улыбке. Михаэлис уткнулся подбородком в переплетенные пальцы рук и с любопытством продолжил разглядывать сидящую перед ним Червонную Королеву. Ее тяжелое черное платье стягивало пышные женственные формы, глубокое декольте пикантно обнажало ложбинку меж грудей жрицы, где привычно покоилось маленькое золотое сердечко, а широкий пояс с бронзовыми застежками выгодно подчеркивал узкую талию рыжей ведьмы. Длинные волосы были аккуратно убраны назад, поэтому Михаэлис мог в полной мере насладиться всей гаммой эмоций его гостьи.
- Что-то явно произошло за тот момент, пока мы не виделись? - заговорил он первым.
- Меня попытались убить, - холодно отчеканила Дэнна.
- Будто в первый раз, - легко ответил на это врач.
- Меня спас Джефферсон... - ее голос оставался спокойным, но во взгляде желтых глаз будто разливался жидкий огонь.
- Мистер Джефферсон успел позвать полицейских? - лениво поинтересовался Михаэлис.
- Нет. Если только чтобы они что-то сделали с трупами нападавших, - Дэнна сдержано хмыкнула, заметив вспыхнувший интерес во взгляде мужчины. - Мистер Джефферсон убил их всех до того, как те осознали происходящее.
С минуту они смотрели друг на друга, ожидая ответной реакции. Затем Дэнна резко подалась вперед и гулко ударила ладонями по краю стола Михаэлиса.
- Это все началось с того злосчастного бокала, который предназначался тебе! - жрица зло зарычала, глядя в глаза Михаэлиса, но тот только сочувственно развел руками.
- Ты подозрительна, совсем как твоя мать, - он тихо рассмеялся на это. – Её мучила паранойя, постоянные страхи и подозрения. С возрастом это переросло в клиническое и психологическое отклонение.
- Неужели, ты захотел поговорить о моей матери? – процедила Дэнна.
- Конечно, Мистресс наблюдалась у меня до самой…
- Отвечай на мой вопрос, - Червонная изо всех сил сдерживала копившееся в ней раздражение. – Тот бокал предназначался тебе.
- Значит, это меня хотели отравить? - картинно удивился Михаэлис и вновь его рот растянулся в широкой улыбке, обнажая ровный ряд белых зубов. - Неужели ты считаешь, что я что-то могу знать или, не дай Тёмный, что-то скрываю от Вас, госпожа Верховная Жрица?
- Было бы странно, если бы ты закрыл глаза на собственное покушение. Ты знаешь, чем отравили моего врача?
- Обыкновенная белладонна, - пожал плечами Михаэлис, наблюдая за тем, как Мистресс неспешно отступала, вновь опустившись в кресло. - Настоящее чудо, что мистер Джефферсон остался жив.
Дэнна хмурилась.
- Но его глаза....
Червонная с каким-то благоговейным трепетом вспоминала взгляд черных, как эбеновое дерево, глаз.
- Одержимость? - предположил Михаэлис. В его взгляде появилось напряжение, когда он заметил изменение в выражении лица Дэнны. Трепет, будто жрица стояла перед священным алтарем. - Возможно ли, что мистер Джефферсон...
- Нет, - отрезала Дэнна излишне грубо.
- Ясно, - коротко кивнул Михаэлис. - Если хочешь, я пороюсь в своих записях. Возможно, нечто похожее...
- Не стоит, - женщина вновь прервала его и затем уже более привычно улыбнулась, - но ты можешь предложить мне чашечку чая.
Доктор Терри протянул Элисте небольшую чашку с рыбным бульоном. Молодой человек явился к нему сразу после утреннего происшествия возле храма. Он был немного не в себе и, даже после нескольких капель успокоительного, руки молодого врача все еще дрожали. Элисте чуть принюхался к содержимому чашки и изобразил на своем лице крайнюю степень нежелания это пить. Красноречивый взгляд старика заставил юношу передумать.
- Я не лунатик, - сглотнул Джефферсон и взглянул на Терри. - Да и что это за лунатизм такой?!
- Ну, в моей практике бывали случаи, когда человек мог проснуться в нескольких десятках миль от того места, где заснул....
- Я не спал! - возразил на это Элисте и поставил полупустую чашку на стол. - Поверьте, доктор, если бы моя психика давала сбой....
- В этом никогда нельзя быть уверенным на все сто процентов, мой мальчик, - вздохнул Терри. – Я не могу быть уверенным в том, что эта «одержимость»…
- Не стоит повторять за Мистресс её же слова, - нахмурился Элисте. Он не верил в то, что его контролировали какие-то демоны.
- Эта личность… - Терри прокашлялся. – Я не могу быть уверен в том, что Это не захватит твоё тело под контроль.
- Я бы знал, если бы со мной что-то было не так! – сорвался Джефферсон. – Расстройства личности не происходят вот так… Не происходят!
- Это сложный процесс, Элисте, - вздохнул старик. Ему было больно видеть метания молодого человека, его полные непонимания и нарастающего страха глаза. Ещё больше настораживало Терри то, как на ситуацию реагировала Червонная… Даже в самые переломные моменты, идя по трупам, эта женщина была уравновешенна и спокойна, но в отношении своего личного врача, Мистресс внезапно обуяли эмоции. Старик боялся, что эта слабость сможет обернуться против самой Алой Жрицы.
Массивные двери в святилище были плотно закрыты и маленькие служки храбро стояли на страже покоя Червонной жрицы, дабы никто не посмел потревожить покой Мистресс, пока та благоговейно пыталась прислушаться к голосам всезнающего Темного бога.
После разговора с Михаэлисом, женщина тут же вернулась в свою храмовую обитель и, облачившись в красное, заперлась в главном святилище.
В первый раз она закрыла глаза на случившееся с Джефферсоном в Чайной. Крайне глупо и не похоже на нее. Став свидетелем его резни уже при свете дня, жрица не на шутку взволновалась. Элисте защитил ее, и от ее же прикосновений к нему вновь вернулось сознание.
Но что больше всего волновало Дэнну так это метаморфоза, которая происходила с обычно ясными, как летнее небо, глазами, превращая их в зияющие черные дыры.
Мистресс плавно прошла сквозь резные, покрытые золотым напылением створки, войдя в аспиду, находящуюся за алтарём, и легко опустилась на колени, сложив свои тонкие ладони на молельный столик из красного дерева. Здесь было темно и пахло сладкими благовониями, от которых саднило нёбо и пересыхали губы. Над головой Червонной, нависая под низким сводом, будто из густой темноты простирало руки божественное безликое существо, вырезанное из камня и золотых пластин. С чудовищно длинных пальце капал воск расплавленных свечей, и приторный дымок благовоний обволакивал плавные изгибы, скрывая их от усталого взгляда.
Дэнна сжала в ладонях холодное золотое сердечко и самозабвенно погрузилась в себя, закрыв глаза. Карминовые губы Мистресс подрагивали, еле слышно нашептывая понятные лишь Червонной молитвы.
Святилище было погружено в тишину, и лишь слабое теплое дыхание наконец коснулось закрытых век Алой жрицы.
2. Механический блюзРоман проснулся, когда время перевалило за полдень, а Капитолий продолжал (ему казалось, не останавливаясь вовсе) жить шумной столичной жизнью в блеске и деградирующем восторге.
Мужчина тяжело поднялся с кровати, бросив короткий взгляд в единственное в комнате, которую он снимал, замыленое мутное окно. Выцветшие обои болезнено-зеленого цвета были не различимы в густой полутьме, пропитанной затхлыми запахами прошлых ночей. Цыри часто заморгал в темноте, нехотя вспоминая разговор с Белой Жрицей, которую можно было бы назвать сестрой, если бы Роман хоть что-то ощущал к этой женщине.
Он помнил лишь зеркала, куда бесконечно долго устремляла свой взгляд Агнесс, облаченная в струящееся по хрупкой фигуре белое кружевное платье с множеством шелковых поясков и начищенных до блеска застежек. Личико Мистресс было кукольным и беспристрастным, с едва различимым на напудренной коже румянцем. И только стоило забыть, что перед тобой стояла не безжизненная статуя, как в нос бил терпкий аромат курений, которые Агнесс выдыхала тоненькой струйкой с маленьких губ и по-детски мило улыбалась. От этого жеста даже Роману становилось не по себе.
Мужчина кашлянул и замотал головой, прогоняя ведение. Его запястье чуть болело, до сих пор храня память о встрече с Вроны. Роман хорошо помнил, что за чертовкой был должок.... Даже два, учитывая его прицельное попадание в одного из игроков на "Вороной". На исхудавшем, покрытым недельной щетиной лице отразилось предвкушение. Он прекрасно знал - Дита не покинет город в ближайшую пару дней.
В дверь постучали. Открыв ее, на Романа вылупились две пары изумрудных глаз. Два мальчика-разносчика - двойняшки - были изящным отражением друг друга. Даже в мелочах, будь это серые букетики на их воротничках или козырьки детских фуражек - они располагались в зеркальном отражении друг от друга.
- Обед, сер, - зазвенел голосок одного и братца тут же подхватил второй: - Газета?
Роман сонно потер пальцами переносицу.
- Воды.
В тот же миг мальчуганы протянули Цыри небольшую закупоренную бутылку.
- Спасибо, - хрипло отозвался Роман и, дав каждому из близнецов по серебреному агру, закрыл дверь, кинув напоследок, чтобы никто не смел его будить.
Но заснуть ему так и не удалось. Он лишь смял и без того поношенные выцветшие из кремового в грязно-желтый цвет простыни, вспотел и мысленно, в который раз, послал ко всем чертям собственную кровь, из-за которой его жизнь стала похожа на вереницу ошибок и грехопадений. А еще Дита упорно не выходила из головы, покуда Цыри не умудрился вспомнить все знакомые ему пытки, с садистским удовольствием представляя, как применил бы их на миледи Вроны.
Романа, в принципе сложно было отнести к людям, погрязшим в жестокости или находящим в страданиях другого личное удовлетворение... Причина была именно в сестре Черной Королевы Влады. Только в ней. И желания приходили к Роману исключительно в том случае, когда на горизонте маячил силуэт Эдиты.
Поэты опрометчиво назвали бы их игры нездоровой любовью. Роман же клеймить их отношения не желал.
Он лежал в кровати, не отрывая глаз от потолка, пока солнечные лучи, пропивающиеся сквозь занавески, перестали тревожить теплом его кожу. Мужчина лениво поднялся и поправил задравшуюся рубашку. Затем он в два шага преодолел расстояние до окна и раскрыл его, в который раз за сутки. Носом, по-звериному Роман втянув в себя воздух, едва выдохнул и сделал шаг назад.
На Капитолий опустились сумерки.
Улицы кишели толпами народа, разодетыми в позолоченные и белые перья, высокие стоячие воротнички и строгие полувоенные камзолы. Мимо проносились дорогие конные и дизельные повозки. По обе стороны от улицы, по которой торопливо шёл Роман, возвышались высокие башни-шпили, а между ними песочной россыпью были раскиданы двух-трёхэтажные постройки, украшенные стеклянными или кованными бордюрчиками, да лепниной из белой кости.
Мимо Цыри проскользнули две изящные дамы в высоких шляпах. Обе кокетки приподняли опущенные на лицо шёлковые сеточки и проводили Романа томным взглядом. Их глаза по моде столицы были сильно подведены золотистой подводкой с мягкой россыпью блеска по скулам и вискам. Мужчина этого будто и не заметил, резко остановившись и задрав голову вверх. Над ним, чуть раскачиваясь от горячего воздуха Капитолия, переливаясь лаковой поверхностью, свисала с карниза табличка. Изображённая на ней бабочка полыхала в собственном огне, превращаясь с каждым новым переливом в лепесток огня.
Роман приблизился к входу и протянул свою ладонь застывшему в дверях охраннику. На среднем пальце Льва красовался фамильный перстень семейства Моллоуни. Высокие двери за спиной охранника отворились, и он необычайно плавно отстранился, пропуская Цыри внутрь.
Узкий коридор, будто кроличья нора, извилисто вёл вниз, а сладковатый запах курений вновь возвращал Романа обратно в спальню Белой Королевы. Но в отличие от комнат Агнесс, здесь было мрачно, немного душно и яркие ароматы били в нос. На языке неприятно защипало, и Роман еле сдержался, чтобы не сплюнуть обволакивающую его нутро сладость.
Музыка иронично выбивалась из общей атмосферы, разбавляя негу и интимность механическим фарсом – здесь были расставлены усилительные колонки из красного дерева и бархата, а на сцене, еле заметно фальшивя, играли по заезженной пластинке механизированные музыканты.
«Now the war is passed and over
We're left to sit and wonder
What is life and what is real?
And why do living things need feeling?»
Губы Романа искривились в одобрительной усмешке, когда он приблизился к стойке, где крутились откровенно разодетые официантки. Девушки чуть посторонились, разлетевшись в стороны от Цыри но, стоило ему опустить ладонь на отполированную столешницу, дабы был виден перстень, внимание окружающих вновь нацелилось на него.
- Господин что-то желает? – по ту сторону барной стойки возвышалась высокая, худощавая женщина с зализанными назад короткими волосами. Её взгляд быстро упал на ладонь Романа, а затем на него самого.
- Женщину, - выдохнул Цыри.
Натянутая улыбка появилась на лице барменши и в ответ она поставила перед Романом низкий стакан с золотистым коньяком на самом дне.
- Аперитив, - ответила она на молчаливый вопрос.
Мужчина обвёл взглядом погружённый в полутьму зал. Его глаза хищно выискивали желаемую на этот вечер добычу, однако он не был абсолютно уверен в том, что пришёл в нужное место. Хотя, и уходить ни с чем Роман не собирался – женщина в его постели была не частой гостьей, но уж если таковая появлялась, то Цыри старался испить свою ночную пташку досуха.
- Вы же понимаете, что на любой мой вопрос должны ответить только правду? – обратился он к женщине за стойкой.
- Спрашивайте, - поджала она губы. – Хотя, если милорд ищет женщину из рода Вроны…
- Как удачно, что Вы такая понятливая, - улыбка на лице Романа показалась излишне приветливой, но Цыри был искренне рад, что не пришлось исхитряться лишний раз. Об «натянутых» отношениях Льва и Единорога не знал разве только ленивый.
Барменша отвела взгляд в сторону, медленно и едва задержав глаза на Романе. Лишь бокал с коньяком перекочевал в её худые пальцы, и женщина сделала быстрый глоток.
Она действительно стояла там – Эдита – курила, вызывающе невинно улыбалась окружающим её людям и кокетливо пожимала обнажёнными плечиками. Её тёмные волосы были забраны в высокий пышный хвост, а платье… если таковым позволено было бы назвать тот наряд, который едва прикрывал округлые бёдра Вроны, утянув её талию корсетом и очертив до вульгарности линию декольте.
Оторвав замутнённый взгляд от Диты, Роман с опозданием понял, что отвергнутая порция коньяка притупила бы разыгравшиеся в нём эмоции, ведь эта женщина вновь сводила его с ума.
Он, молча, оставил на лаковой столешнице золотой ар.
3. Рыцарь для Миледи- Я не удивлена, - она облизала свои налитые кровью губы и с нервозностью взглянула на сидящего на диване Романа.
Увидев его в зале, неспешно, но решительно направляющегося в её сторону, Дита резко сбросила свою маску детской невинности. Кто-то из окружающих женщину кавалеров посчитал, что миледи Вроны болезненно побледнела, но она лишь повела плечами. Рука Цыри была необычайно сильной, как тогда, в вагоне поезда. Дита не сомневалась, что Роман был бы не прочь продолжить начатое, но женщина сразу сказала «нет».
Они уединились в отдельной комнате, залитой режущим жёлтым светом и замыленными зеркалами в мутных разводах.
- Ты мне должна, - произнёс не без удовольствия Роман.
- Я бы разобралась, - отрезала Вроны, смотря на своего собеседника с недовольством. – Тебе обязательно было портить мне вечер?
- Я не про это, - криво усмехнулся мужчина и чуть закатал рукав своей измятой рубашки, обнажая бледное запястье и розовеющие следы от недавних «ласк» Диты.
- Детские игры, - её плечи нервно дёрнулись, и Эдита отвела взгляд.
- Зачем ты здесь?
Она бросила на Цыри вопросительный взгляд.
- В смысле?
- Зачем ты приехала в Капитолий? – повторил свой вопрос Роман.
- Мы оба сюда приехали на одном и том же поезде, - наигранно усмехнулась женщина, пытаясь скрыть раздражение. – Мы оба участвовали в игре.
- Ты могла тут же вернуться под крыло к своей сестре, - протянул Цыри. Он медленно поднялся, разминая плечи и шею. – Дита, почему ты осталась в Капитолии?
Роман был слишком близко, и Эдита могла видеть хищный, опьяняющий блеск в его тёмных глазах. Женщина чуть подалась вперёд, коснувшись кончиками пальцев края воротника его рубашки, заскользив ноготками по ямочке на ключице и получив в ответ хриплый выдох, похожий больше на львиное приглушённое рычание.
- А ты не думал, - её аметистовые глаза хитро смотрели на Романа, - что я осталась здесь из-за тебя?
Сильные пальцы поймали ладонь Диты и сжали подобно тискам. Вроны сдержала болезненный вскрик и зло взглянула на Цыри. Тот ухмылялся.
- Значит, ты не хочешь по-хорошему…
Диту отшатнуло назад от грубой пощёчины, но Роман крепко придерживал свою добычу за руку. Его взгляд упал на припухшие губы и тоненькую струйку крови из уголка рта. Вроны позволила ему себя поцеловать, сжать её в жесткий объятьях, лишь бы она смогла хоть на мгновение позволить Роману отвлечься…
Перечный порошок позволил женщине выиграть время, пока Цыри пытался подняться на ноги. Его глаза жгло, и он крутился, шипел и скалился от боли, будто взъярившаяся дикая кошка. Дита тем временем выскочила из комнаты и кинулась бежать по коридору в сторону выхода. Залитые всё тем же грязным светом, от которых рябило в глазах, лабиринты коридоров пытались запутать Вроны, загоняя её в ловушку. Однако она прекрасно ориентировалась даже в темноте. У неё была фора в пару минут, не более. Мысленно Вроны кляла себя за беспечность, ведь прекрасно понимала, что Роман так просто её не оставит в покое, как это было раньше.
На выходе она коротко обернулась и, не заметив преследования, выскользнула на улицу, вдохнув отрезвляющий голову вечерний воздух. Город продолжал жить своей жизнью, а люди, воспользовавшись опустившимися сумерками, ещё сильнее закрылись от окружающего мира – не слыша и не видя творящегося вокруг.
Цокот длинных каблучков отдавался в груди, но Дита не сбавляла шаг, делая ритмичный и просчитанный вдох-выдох, лишь бы не сбиться и не начать задыхаться. Чья-то рука схватила женщину за горло, и Вроны оказалась в безлюдном переулке.
- Продолжим разговор? – шипел Цыри, щурясь покрасневшими от перцового порошка глазами.
В ответ Вроны попыталась ударить Романа в солнечное сплетение, но мужчина вовремя изловчился и перехватил женское запястье. Дита крутанулась и через мгновение оказалась за его спиной. Острые шпильки вошли в плечо, и Цыри выпустил свою добычу из цепких пальцев, когда Дита, не теряя подаренную секунду, рванула вглубь переулка.
Петляя по сырым, темным переулкам, Эдита пыталась запутать след. Она не настолько хорошо знала закоулки Капитолия и в этом была её самая большая проблема: миледи Вроны играла не на своей территории, путаясь в поворотах и боясь, что бежит ошалелой крысой по кругу.
Где-то в метрах десяти от неё шумела толпа. Она могла бы смешаться с людским потоком и, тем самым, суметь скрыться от погони Романа, но от главной улицы отделяли каменные стены и высокие, кованые заборы.
Сейчас играть с Цыри женщине хотелось меньше всего. Его взгляды, прикосновения, его желания сильно не совпадали с тем, что нужно было Дите. Потому что Роман был прав, и Вроны осталась в городе не просто так и, тем более, не из-за Белого Льва. Как обычно, Эдита исполняла уже привычную роль глаз и ушей своей старшей сестры, умело добывая требуемую информацию, собирая слухи и те новости, о которых говорили в будуарах, да и то шепотками.
И это не было тайной для Романа, но его настойчивость почему-то будоражила и, насколько знала Вроны, визит молодого Льва к Белой Королеве мог сыграть в этом не последнюю роль.
Дита знала. Не могла не узнать.
Женщина резко затормозила, прильнув к каменной кладке и осторожно выглянув из-за угла дома, не желая оказаться в зоне видимости. Перед ней простиралась небольшая церковная площадь, вымощенная бледно-розовым мрамором, обрамляющая одну их многих малых часовен Белой Королевы. Обильно украшенное резными узорами здание казалось одновременно как воздушным и невесомым, так и чрезмерно громоздким. Дутые купола венчали несколько боковых башенок, красиво переливаясь в свете зажжённых уличных фонарей, а сквозь щелку приоткрытых дверей пробивались огоньки горевших внутри свечей.
Дита могла бы на пару часов укрыться за храмовыми стенами… Если бы успела добежать. Почему-то площадь была безлюдна и, когда женщину сбило с ног, никто не услышал её сдавленного крика.
Дита ударила наотмажь, но Роман успел вовремя поставить блок и отбросить от себя взъерошенную Вроны. Ударом ноги он откинул её на спину и, уперев ногу чуть ниже ключицы, прижал Эдиту к земле. Женщина тихо зашипела от боли и со злостью взглянула на нависшего над ней Цыри. Судорожно, Дита осмотрелась, заметив по краям площади наблюдающих за ними полицейских.
- Не те приоритеты, милочка, - хрипло проговорил Роман, дав понять, что это город Его семьи, и никто не будет помогать женщине из рода Чёрной Королевы. – Вставай.
Цыри убрал ногу с женской груди протянул руку к Дите, но тут же, будто ужаленный, отскочил, скривившись от боли. Прижав кровоточащую ладонь к груди, Роман взглянул туда, где ещё мгновение назад стоял один из полицейских – в их сторону приближался тёмный силуэт мужчины. Слабый свет фонарей упал на строгий иссиня-чёрный короткий камзол, накинутый поверх плеч незнакомца и дымящийся револьвер в его левой руке.
Дита смотрела на появившегося спасителя округлившимися от удивления глазами, не смея пошевелиться. Лишь её руки от напряжения дрожали, а грудь в откровенном декольте часто и высоко вздымалась.
Мужчина вышел на свет одного из фонарей, показав своё бледное красивое лицо с впалыми щеками и чётко очерченными (совсем как у Диты) полными губами. Он по-кошачьи прищурился и оценивающе посмотрел на Романа.
- А вот и Рыцарь, пришедший на выручку… даме, - процедил Роман, смерив «спасителя» презрительным взглядом.
- Милорд позволит? – мужчина плавным движением руки нацелил на Цыри дуло револьвера.
Роман оскалился, нахмурив густые брови и смотря на своего противника исподлобья, будто готовясь прыгнуть в попытке перегрызть глотку.
- Миледи Вроны? – Рыцарь, не отрывая пронзительного взгляда с оппонента, своим повелительным тоном велел Дите подниматься. Он даже не подал ей руки, но в случае с этим человеком, женщина решила беспрекословно подчиниться.
Вокруг не было ни души.
- Считаете, меня может это остановить? – прозвучал голос Романа, когда Эдита оказалась за плечом у Рыцаря. – Ваш револьвер…
- Он уже Вас остановил, милорд Цыри, - ответил на это Рыцарь.
- Как Вы проницательны, ЛаВей, - Роман проговорил последние слова как ругательство, что вызвало натянутую улыбку на неестественно бледном лице мужчины перед ним.
Цыри бросил короткий взгляд на застывшую чуть поодаль Эдиту и, развернувшись, направился прочь с церковной площади. Ему ещё нужно было оповестить о нескольких убитых полицейских, чьи тела лежали во тьме и слякоти блистательных закоулков Капитолия.
4. Перед рассветомВ личных покоях Дэнны многим показалось бы, что было душно. Здесь пахло корицей и топлёным молоком, а невесомые лепестки пламени вздрагивали от каждого движения Мистресс, когда та проходила мимо зажженных свечей. Жрица провела холодными пальцами по своей тёплой шерстяной шали и плотнее в неё укуталась. Мало кто знал, что Мистресс Дэнна постоянно страдала от недостатка тепла, и в её покоях приходилось топить во много раз усерднее.
Женщина приблизилась к туалетному столику, окруженному настенными зеркалами, и через мгновение множество зеркальных двойников Алой Жрицы вынырнули из бархатной темноты её комнаты. Взгляд золотистых глаз упал на кисельно-белый конверт, лежащий на гладкой блестящей поверхности стола. Она, не задумываясь, его вскрыла.
Бумага, на которой было написано письмо, отливала желтизной и пахла дешёвым табаком курильни, однако тот, кто писал это послание, был очень аккуратен и даже присыпал чернильные строчки пудрой, чтобы те не оставляли следов на пальцах. Дэнна читала про себя, едва шевеля губами. Перечитав письмо два, а то и три раза, запомнив каждое слово, выведенное красивым почерком, Мистресс запечатала послание обратно в конверт и бросила его в железную печку, стоявшую в углу комнаты.
Лишь дождавшись, когда огонь поглотит и полностью уничтожит письмо, Дэнна развернулась и направилась прочь из комнаты.
Спальню Элисте ей не пришлось долго искать. Всё-таки мистер Джефферсон был личным врачом Червонной и его обязанность была быть подле неё. Даже, когда на дворе была поздняя ночь.
Дэнна постучала.
- Мистресс? – прозвучал усталый голос молодого человека, когда он открыл дверь и увидел перед собой Жрицу. – Что-то случилось?
Дэнна сдержано улыбнулась.
- Хотела узнать как ты.
Элисте заметил, как она куталась в свою шаль, смотря на него с такой же усталостью, как и он сам. Джефферсон знал, что Червонная несколько часов провела в главном святилище, молясь и приказав никому её не тревожить. Сейчас, в полутьме коридора, она выглядела ещё более бледной, чем обычно. Рассыпанные по плечам рыжие волосы отливали медью.
- Я благодарен за заботу, - проговорил он. – Вам не стоит волноваться.
- Но ты убил тех людей, - тут же ответила Дэнна и, заметив, как тяжело сглотнул Элисте, уже мягче добавила. – Это тебя беспокоит.
- А Вас? – Джефферсону показалось, что вышло излишне требовательно.
Дэнна улыбнулась шире.
- Завтра мы отправляемся в Капитолий.
Молодой человек нахмурился – Жрица слишком резко перевела тему.
- Во сколько мне быть готовым? – спросил он.
- В полдень нас будет ждать автомобиль.
Элисте коротко кивнул, не глядя на стоявшую перед ним женщину. Он уже хотел было пожелать ей спокойной ночи, как Дэнна сделала шаг, приблизившись к мужчине вплотную, и опустила свою ладонь ему на грудь.
- Вы работаете на меня. Мистер Джефферсон, - вкрадчиво произнесла Мистресс. – Вы убили тех людей из-за меня, во благо моей жизни и моему желанию.
- Но это были мои руки, - ответил он, поджав губы. – И моя совесть…
- Они тоже служат в угоду мне, мистер Джефферсон.
Элисте несдержанно усмехнулся.
- Мистресс, Вы пытаетесь меня утешить?
- Я могла бы это сделать более приятным способом, дорогой Элисте, - рыжая ведьма хитро посмотрела на мужчину, улыбаясь, - но Вы до сих пор держите меня за порогом своей спальни.
Джефферсон почувствовал, как его щёки покрываются румянцем, благо в полутьме коридора это было сложно разглядеть.
- Доброй ночи, - промурлыкала напоследок Дэнна, одарив своего врача весьма красноречивым взглядом и, развернувшись, направилась в сторону своих апартаментов, оставив Элисте молча провожать Мистресс взглядом.
Эдита провела по разбитым губам кончиком языка и чуть зашипела от боли. Она осторожно заскользила кончиками пальцев по скулам, едва надавливая на кожу подушечками. Ноющая боль мучила её тело, разливаясь по разбитым суставам и костям. Вроны впервые, за долгое время, надела длинную, широкую ночную рубашку, дабы прикрыть ушибы и ссадины, которые остались после встречи с Романом.
- Хочешь поговорить об этом? – мужчина за её спиной, нависая над большим письменным столом, внимательно всматривался в раскинутые перед ним документы.
- Не о чем говорить, - ответила на это Дита, проглотив возникшую обиду за столь равнодушный тон Милослава.
- Оно и ясно, - прозвучало ответное.
Эдита вновь опустила взгляд на расставленные перед ней на низком комоде пузырьки с кремами и настойками. Разноцветные баночки из дорогого хрусталя радужно переливались, когда на них падали утренние лучики солнца из приоткрытых ставень узкого окна.
- Так что хотел от тебя Роман? – голос Милослава звучал с наигранным любопытством. Даже Дита не могла всегда определить, какие эмоции в нём играли.
- Убить, - повела она плечами. – Ему не удалось этого сделать на «Вороной»…
- Ясно… - механическим тоном прозвучал голос мужчины и тут же тишину комнаты нарушил звон бьющегося стекла. Когда Милослав обернулся, его взгляд встретился с рассерженными глазами Эдиты.
- Хватит меня игнорировать! – заорала она и скинула с комода оставшиеся флаконы. Цветное стекло маленькими осколками рассыпалось под босыми ногами Вроны и в воздухе запахло терпкой горечью от пролитых настоек. – Хватит считать, что лимит твоего внимания на меня исчерпался этой ночью!!!
Милослав сделал решительный, тяжёлый шаг в сторону разгневанной женщины и опустился перед ней на колени. Его пальцы ловко подхватывали острые кусочки стекла, но Дита ясно видела даже в полутьме, что кончики пальцев мужчины окрасила выступившая кровь.
- Стой на месте, - в спокойном голосе маршала Герцогини проскользнула холодная строгость.
- Мило… - выдохнула сквозь зубы Дита.
Он поднялся с трудом. Женщина взглянула в его лицо, осунувшееся, серое, потерявшее краски. Лишь глаза были большими и маняще-пронзительными.
- Моя вежливость не относится к тому, сколько внимания я тебе уделяю, - проговорил он ленивым, глубоким баритоном. – Любить женщину, не значит мчаться на каждый её истеричный зов. От подобного даже собаки наглеют.
- Ты сравнил меня с собакой? – зло процедила на это Вроны.
Бровь Милослава картинно изогнулась.
- Как можно. Собак я люблю куда больше.
Широкие улицы города Тёмного в этот поздний час освещались не слишком ярко и поэтому силуэт юной девушки, неспешно идущей вдоль каменной мостовой, был слегка расплывчат. Из-под длинной юбки дорогого платья выглядывали заострённые мыски ботильонов, а небольшие каблучки звонко цокали, отбивая свой собственный дорожный ритм.
Игриво подпрыгивали тёмные локоны волос, а губы девушки были слегка приоткрыты, ловя прохладный ночной воздух.
В десяти метрах от неё застыла другая фигура. Мужчина, заметив одиноко бредущий по улице стройный силуэт, тут же направился в её сторону.
Девушка остановилась прямо перед незнакомцем, который перегородил ей дорогу своей широкоплечей фигурой, и Адора подняла на него свои чистые голубые глаза. Затем на её губах заиграла мягкая игривая улыбка и она протянула к нему свою ладонь.
Мужчина поначалу даже замешкался. Не ожидал такой реакции…
А Адора тем временем отступила в сторону, увлекая за собой и не отрывая взгляда от незнакомца. Улыбка девушки манила, а мягкие нежные пальчики едва-едва касались его огрубевших ладоней. Он решительно пошёл вслед за ней, нырнув в тёмный закоулок меж высоких многоэтажных построек, а затем и вовсе оказался в объятьях милой соблазнительницы.
Адора прижалась спиной в кирпичной кладке и с чувственным стоном ощутила как сильное мужское тело властно прижало её собой. Губы растянулись шире, больше походя не на улыбку, а на оскал. Девушка прильнула к ушку незнакомца и что-то прошептав, почувствовала как мужчина напрягся, едва не отпрянув.
Её платье вновь было запачкано. Почему Адоре не удавалось сделать это более изящным способом, она не понимала. Михаэлис говорил, что в человеке с рождения живёт дикое животное…
Адора сорвала с шеи газовый шарф и вытерла с лица свежую кровь. Затем аксессуар вернулся обратно на своё место, а девушка опустила задумчивый взгляд на бездыханное тело под её ногами. Она опять вспорола ему шею, хоть это и усложняло всегда ситуацию из-за большого количества крови, которое оставляло после себя тело.
Она втянула в себя запах свежей плоти. На милом личике Адоры заиграл плотоядный оскал, и девушка несдержанно облизнула свои губы.
Она была так голодна.
@темы: гет, любимые создания бога, Червонная, Bitchcraft, dearie!, Червонная: текст, творческое
-
-
10.11.2013 в 20:34спасибо за трёхэтажные пинки, комрад!
Да всегда пожалуйста!
-
-
10.11.2013 в 20:49-
-
10.11.2013 в 21:06Хотеть!
-
-
10.11.2013 в 21:13-
-
11.11.2013 в 09:53мне представляются их отношения с Белым Королем как нечто очень официальное - по крайней мере, внешне. Чуть ли не на "вы". Но при этом это только внешняя маска, которая иногда соскальзывает, а под ней шевелится что-то совсем другое. Каждая фраза, каждый жест как игра. Оба врут в лицо, а правды по сути никто не знает. Что-то я прямо зафантазировалась х))) сорри)
какое вкусное описание Капитолия. Я прямо вижу и слышу эти улицы х)Р
Черный Рыцарь хорош, ой хорош х) И их отношения с Дитой такие мммм... Требуем развития и детализации)
Адора была вишенкой на торте, прямо уруру х)) (да, из меня рвется много бессмысленных умилительных звуков, ничего не могу с собой поделать)
-
-
11.11.2013 в 10:06то ли ещё будет)))
какое вкусное описание Капитолия. Я прямо вижу и слышу эти улицы х)Р
чёрт, я дико рада)))
Черный Рыцарь хорош, ой хорош х) И их отношения с Дитой такие мммм... Требуем развития и детализации)
он вообще мужчина внезапный и весьма неординарный)))) так что да - с ним будет весело!
Адора была вишенкой на торте, прямо уруру х))
это Пекмен! XDDD она делает всем хаба-хаба и оставляет лужи крови XDDDD
-
-
11.11.2013 в 10:12